Масть пиковая - Страница 116

116

Это в Москве такой беспредел, да к тому же по отношению к иностранцам, в нашем понимании всегда бывшим на каком-то особо чтимом положении, а что творилось в Ташкенте? В этом плане ему запала в память судьба одного довольно-таки известного писателя, обивавшего пороги Прокуратуры республики и Министерства внутренних дел, чтобы добиться хоть какой-то справедливости по отношению к себе и своей семье, – а от него как от назойливой мухи отбивались. А люди, покалечившие ему жизнь, продолжали жить и здравствовать и гордо состоять в партии – той, что ум, честь, совесть и прочая.

Странно, что накануне трагедии этой семьи он видел автора нашумевшего в крае романа «Одинокие прогулки» трижды. Первый: в «Лидо», он обедал там с корреспондентом американской газеты «Филадельфия инкуайер» Стивеном Голдстайном. Американец с разрешения администрации «Лидо» заснял интерьеры ресторана, которыми был восхищен, – оставил на память свою визитную карточку. Икрам Махмудович, знавший почти всех своих клиентов, сообщил Шубарину, что человек рядом с американцем и есть автор популярного романа о мафии в Средней Азии. Автор прошелся в романе и по теневой экономике, причем с большим знанием предмета, был там и герой, чем-то смахивающий на самого Артура Александровича.

Шубарин, по подсказке Гольдберга, прочитал роман еще в журнальном варианте, а затем в московском издании.

Летом восемьдесят восьмого года, когда вышел роман, для посвященного в дела человека была заметна явная пробуксовка перестройки на месте, и он подумал, что автор очень сильно рискует, обнажая для всеобщего обозрения реальный механизм власти в стране.

Второй раз Шубарин видел его в тот же день, проезжая мимо помпезного здания музея В. И. Ленина, опять же с американцем, на месте бывшего захоронения Шарафа Рашидовича, прежде всегда утопавшего в цветах, а ныне – ровной асфальтовой площадке. На месте бывшего захоронения Рашидова и фотографировал американский репортер автора романа о советской мафии, что ж, западному журналисту ни в хватке, ни фантазии не откажешь.

Случилось так, что в третий раз он видел их опять же вместе вечером того же дня в театре, на премьере спектакля по нашумевшему роману.

Не прошло и суток, как автора «Одиноких прогулок» и его семью буквально выколупывали из искореженной машины в 70 метрах от того места, где он посмел позировать на могиле Рашидова, что кому-то наверняка показалось кощунственным. Все это случилось в центре города в полночь, накануне праздника Октября, когда кругом еще гулял народ, почти у парадного входа в здание КГБ. И милицейских чинов набежало к месту аварии через пять минут немало. Писатель хотя и был весь переломан, но находился в сознании и, памятуя об угрозах, полученных им по поводу романа и письменно, и устно, успел сказать высоким милицейским чинам, что это, возможно, покушение и следует немедленно связаться с Прокуратурой.

Но никто из милицейских чинов и не подумал ставить Прокуратуру в известность, более того, хотя писатель назвал свою фамилию, всех троих – его самого, жену, сына увезли безымянными в три разные больницы. Зачем безымянными? Да чтобы друзья и общественность не вмешались именно в начальный этап расследования, пока успеют замести следы.

Искореженная машина – такси, трое пассажиров, находящихся то ли при смерти, то ли уже мертвые, а люди, совершившие страшную аварию, как ни в чем не бывало покидают место преступления, хотя на каждом из них было там, на перекрестке, по крайней мере по десяти милицейских чинов.

И пока пострадавшие лежали в реанимации без памяти неделю, затем другую, дело спешно передали в военную Прокуратуру, потому что вроде бы за рулем ударившей машины находился полковник, преподаватель местного военного училища. И военные следователи, даже не удосужившись посетить в больнице пострадавших, закрыли дело, обвинив таксиста в нарушении правил дорожного движения, хотя ехал полковник на запрещающий движение знак. Город оказался наводнен слухами об этой трагедии, роман о мафии к тому времени мгновенно разошелся в Ташкенте, и людей, понятно, встревожила слишком быстро последовавшая расправа за смелость.

И стоило Артуру Александровичу поинтересоваться у сведущих людей в ГАИ об аварии, ему по-свойски сообщили, как все было на самом деле и почему виновным так легко удалось исчезнуть с места происшествия; оказывается, за рулем был действительно полковник, но совсем другой, еще недавно, при Яхъяеве – Рашидове, один из руководителей ташкентской милиции. Вот, оказывается, почему с первых шагов милицейская фортуна благоволила не к жертвам, а к преступникам. Любопытно, что ни в каких документах ни у следователей военной Прокуратуры, ни позднее у следователей ГАИ не фигурирует фамилия всесильного милицейского полковника, остается лишь добавить, что следователи – явно по простоте душевной – забыли снять отпечатки пальцев с руля ударившего автомобиля, хотя искалеченный таксист сразу настаивал на этом.

Шубарину рассказали как своему человеку, видимо, думая, что он накоротке с полковником МВД, не могли же эти люди знать, как он ненавидел в душе продажных милицейских чинов, вершивших свои подлые дела, и не в глухих переулках, а в центре города, в тридцати метрах от здания КГБ – мол, знай наших, закон не для нас писан!

Кстати, люди из КГБ не могли не видеть аварию у своего парадного подъезда, шум от удара при столкновении был сильнее пушечного выстрела, они, как и милиция, дежурили накануне праздника, и вполне могли оказаться на месте трагедии, и профессионально оценить все – обратить внимание и на жертвы, и на полковников в ударившей машине, однако они до сих пор предпочитают оставаться в тени…

116